Неточные совпадения
— Отец мой несчастливо в карты играл, и когда, бывало, проиграется, приказывает маме разбавлять
молоко водой, — у нас было две коровы. Мама продавала
молоко, она была честная, ее все
любили, верили ей. Если б ты знал, как она мучилась, плакала, когда ей приходилось
молоко разбавлять. Ну, вот, и мне тоже стыдно, когда я плохо пою, — понял?
Нередко какой-нибудь пятнадцатилетний пузырь, которому только впору играть в лапту или уписывать жадно гречневую кашу с
молоком, рассказывал, начитавшись, конечно, кой-каких романишек, о том, что теперь каждую субботу, когда отпуск, он ходит к одной красивой вдове миллионерше, и о том, как она страстно в него влюблена, и как около их ложа всегда стоят фрукты и драгоценное вино, и как она
любит его неистово и страстно.
Вообще я знаю очень много примеров подобного рода логики. Есть у меня приятель судья, очень хороший человек. Пришла к нему экономка с жалобой, что такой-то писец ее изобидел: встретившись с ней на улице, картуза не снял. Экономка — бабенка здоровая, кровь с
молоком; судья человек древний и экономок
любит до смерти. Подать сюда писца.
— Оставить счастье в его руках, оставить его гордым обладателем… о! может ли остановить меня какая-нибудь угроза? Вы не знаете моих мучений! вы не
любили никогда, если думали помешать мне этой холодной моралью… в ваших жилах течет
молоко, а не кровь…
—
Люблю я тихой зимней ночью одна быть; запрёшь дверь наглухо, в горнице — темно, только лампадка чуть брезжит, а в постели тепло, как в парном
молоке; лежишь и слушаешь всем телом: тихо-тихо, только мороз о стену бьёт!
Он постоянно становится за стулом генеральши и ужасно
любит сахар. Когда ему дадут сахарцу, он тут же сгрызает его своими крепкими, белыми, как
молоко, зубами, и неописанное удовольствие сверкает в его веселых голубых глазах и на всем его хорошеньком личике.
Я всегда с крестьянками говорю, как с другими, как со всеми, и они меня
любят, носят мне топленое
молоко, соты; правда, они мне не кланяются в пояс, как Глафире Львовне, зато встречают всегда с веселым видом, с улыбкой…
Уха из одних налимов (даже без бульона из ершей), живых непременно, особенно если положить побольше печенок и
молок, до того хороша, что, по моему мнению, может соперничать с знаменитой стерляжьей ухой. Из уважения к такому высокому качеству и по невозможности удить налимов я допускаю и даже
люблю ловлю их мордами, по-заволжски, или неротами, по-московски. Она производится следующим образом...
Конечно, к этому дню выпаивался теленок на славу, добывалась дичина и свежая рыба, а так как он
любил гольцов, то Марья Петровна Борисова присылала к этому дню живых гольцов, которых тотчас же пускали в
молоко.
Судьба, или, лучше сказать, Катерина Архиповна, держала его, как говорится, в ежовых рукавицах; очень
любя рассеяние, он жил постоянно в деревне и то без всяких комфортов, то есть: ему никогда не давали водки выпить, что он очень
любил, на том основании, что будто бы водка ему ужасно вредна; не всегда его снабжали табаком, до которого он был тоже страстный охотник; продовольствовали более на молочном столе, тогда как он
молока терпеть не мог, и, наконец, заставляли щеголять почти в единственном фраке, сшитом по крайней мере лет шестнадцать тому назад.
— У нас в обители все свое, кроме
молока и хлеба. Пробовали разбивать пашенку, да земля оказалась неродимая… За то всякий овощ превосходно идет, особенно капуста. Она
любит потные места…
Король награждает и эту дочь и спрашивает меньшую, любимую, которой, по его выражению, интересуются вина Франции и
молоко Бургундии, то есть за которую сватаются король Франции и герцог Бургундский, спрашивает Корделию, как она
любит его?
Моя совесть совершенно спокойна. Голова не занята вздором, как прежде. Я не хандрю, не требую птичьего
молока. Все пришло в порядок. Я начинаю
любить жизнь и нахожу, что с уменьем можно весь свой век прожить припеваючи, как говорит Домбрович,"с прохладцей", и сделать так, чтобы любовные дела не требовали никаких жертв.
Я Ульянку
любил, видит Бог,
любил, была она девка статная, красивая, кровь с
молоком, повенчали нас с ней, и только я ее и видел, меня-то дворецким сделали, а ее к князю…